Меж двух огней - Страница 155

155

Рэнди Штайлман взревел от ярости и, зверски скривившись, ринулся вперед. Его пальцы потянулись к горлу Обри, чтобы разорвать, задушить… как вдруг он вскрикнул от боли, поскольку точно рассчитанный удар ногой пришелся ему прямо в живот. Он отлетел назад, опрокинув два пустых стула, и упал на колени. Справился с дыханием и впился взглядом в худенького старшину, не в силах поверить в то, что произошло. Потом он замахал руками, отшвырнул от себя стулья и снова ринулся на Обри, на этот раз прямо с колен.

Молниеносный удар Вундермана угодил Штайлману в лицо еще до того, как тот поднялся. Энерготехник снова упал, взвыв от боли, потому что у него сломался нос и вылетели два передних зуба. Он выплюнул зубы и кровь, посмотрел на них в удивлении и ярости, а Илюшин, не выдержав, тоже взревел и рванулся к Обри. Но это движение закончилось так же внезапно, как и началось: он замер, задыхаясь от боли, поскольку его шею охватил стальной зажим. Одну его руку завели за спину так, что она тыльной стороной ладони оказалась прижатой к его же лопатке, чье-то колено уперлось ему в спину, и глубокий, холодный голос загремел у него над ухом.

– А ты держись подальше от них, дорогой, – мягко, почти нежно сказал Горацио Харкнесс, – или я сломаю твою долбаную спину, понял?

Илюшин побледнел, выгибаясь от боли в локте и плече. Как и Штайлман, он был хулиганом и садистом, но не кретином… и он знал репутацию Харкнесса.

Никто не обратил внимания на Илюшина с Харкнессом. Все глаза были устремлены на Штайлмана и Обри. Энерготехник снова поднялся на ноги. Лицо его было испачкано кровью из носа и разбитого рта. Он встряхнулся и провёл тыльной стороной ладони по подбородку.

– Сейчас ты подохнешь, сопляк! – свирепо сказал он. – Я оторву тебе голову и сломаю тебе шею!

– Валяй, – сказал Обри.

Он чувствовал, что сердце его бешено колотится, глаза заливал пот. Он боялся, поскольку знал, как ужасно все это может закончиться, но он уже был неподвластен своему страху. Он использовал свой страх как учили его Харкнесс и ганни Хэллоуэлл: позволяя обострить реакции, но не разрешая управлять собой. Он был сосредоточен так, как никогда не светило Рэнди Штайлману, и ждал следующей атаки противника.

На этот раз Штайлман подступал более осторожно. Держа сжатый правый кулак у корпуса, левую руку он вытянул, собираясь схватить и притянуть Обри поближе.

Но несмотря на то, что уже произошло, осторожность была слишком тонкой уздой для его гнева. Он не знал, не понимал, насколько изменился Обри, и его ум не поспевал за эмоциями. Он уже пострадал, но он был уверен в своей физической силе и даже не представлял себе что может проиграть. Этого просто не могло быть. Сопляку всего лишь повезло, вот и все, и Штайлман помнил как он запугал Обри во время их первой встречи, а во второй раз жестоко избил его, когда подкараулил одного. Штайлман знал (не думал, а именно знал), что может разнести этого маленького ублюдка в клочья, и где-то глубоко в его глотке родился свирепый рык, предвещающий расправу.

Обри не стал мешать его атаке, но у него самого уже не было ни страха, ни сомнений. Он помнил все, чему научил его Хэллоуэлл, и понимал, что, если он позволит, Штайлман сотрет его в порошок, несмотря на полученные травмы. Но он также помнил, как Хэллоуэлл велел ему действовать, и когда он шагнул навстречу противнику, его глаза были холодны. Правая рука его, словно рапира, слегка отвела наружу и вниз левую руку Штайлмана – и тут огромный кулак энерготехника полетел ему в голову, грозя сокрушительным ударом. Огромная мощь была в том кулаке, но левая рука Обри мягко проскользнула под запястьем Штайлмана, отклонив удар в сторону, а правая продолжала двигаться вперед, и Штайлман уже не мог ни остановиться, ни увернуться. Пальцы Обри обхватили его затылок, последовал резкий рывок, и энерготехник по инерции полетел лицом вниз – на подставленное колено Обри.

Штайлман откатился назад, вопя от боли, и закрыл лицо руками. Раздались четкие шаги, в столовой внезапно появились два морских пехотинца с черными нарукавными повязками корабельной полиции, но поднятая рука Салли МакБрайд остановила их. Не сказав ни слова, оба тотчас остановились, и глаза их засветились от удовольствия, когда они поняли, что происходит.

Руки Штайлмана все еще закрывали лицо, сделав его слепым и уязвимым. Обри припал на колено и ужасным апперкотом ударил его в пах. Удар шел издалека, от правой икры Обри, и звук, который издал Штайлман на этот раз, не был криком. Это был звук животной агонии. Штайлмана согнуло вперед, он отнял руки от лица и схватился за пах, и тогда Обри ребром левой ладони, как топором, ударил в его правую скулу. Голова Штайлмана резко дернулась в сторону, глаза широко открылись от недоверия и ужасной боли, и он взвыл еще раз, когда точно рассчитанный удар ногой обрушился на его правое колено.

Коленная чашечка тотчас сломалась, и Штайлман грохнулся на палубу, громко и пронзительно крича, его нога согнулась назад под невозможным углом. Он даже не дотронулся до маленького ублюдка! Даже сквозь агонию эта мысль, как яд, сжигала его мозг. Сопляк не только побил его, он уничтожил его, и сделал это с невероятной легкостью!

– Это за меня и за Джинджер Льюис, – сказал Обри Вундерман, отступив от человека, которого когда-то боялся.

МакБрайд наконец подала знак морским пехотинцам приступить к делу.

– Я надеюсь, козел, что тебе понравилось, – закончил Обри холодно сквозь мучительные рыдания энерготехника. – Как мне, например.

Глава 35

155